Геворкян Эдуард - Времена Негодяев
Эдуард Геворкян
Времена негодяев
Памяти Марины
* ПРОЛОГ. 2014 ГОД: ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЮГО-ЗАПАДНУЮ ОКРАИНУ *
Худой мальчик и тощая птица у его колена на темном столбе-постаменте.
Мальчик никуда не убежит, а птица никогда не взмахнет крыльями - они будут
стоять до тех пор, пока не рассыплется зеленым прахом густая бронзовая
плоть.
С утра и до конца дневных занятий Саркис обычно подолгу глядел в
окно, рассматривая скульптурную группу. В скучные дни он часто размышлял о
ней, прижав нос к стеклу.
Воздух сегодня чист, прозрачен. С большегрузных платформ уже два дня
ничего не распыляют. Темная пара на постаменте кажется совсем черной в
безоблачном московском небе. Саркис решил, что если этот пацан с цыпленком
вдруг исчезнут, то в воздушном пространстве останется невидимый, но
повторяющий их объем.
Интересно, подумал Саркис, где находится душа памятников и какая она?
Он часто влезал в факультативные программы старших групп, но об этом там
не было ни слова. Несколько раз к ним приходил высокий худой старик в
черном длинном одеянии с большим крестом на груди. На вопросы отвечал
неясно, глядя себе под ноги, словно ожидал подсказки снизу. Был на
занятиях и другой, в зеленой чалме. Говорил почти о том же, но другими
словами.
Душа человека - тайна. Есть ли подобие души у тех, кто создан по
образу и подобию имеющих душу? Ну, может, ток электрический или ржавчина
медленная? Те двое рассказывали, что душа человека уходит в рай или в ад.
Но куда деваются души вот этих, неживых, после разрушения?
Саркис цеплял мысль к мысли, из раздумий не вывел даже голос учителя,
сообщивший ему, что нос не лучший инструмент для резки стекла.
Кто-то хихикнул шутке, но Саркис даже не поднял головы. Сегодняшний
учитель был какой-то невзрачный, вялый коротышка, все смотрел на часы, а
на вопросы отвечал невпопад.
С фигур Саркис перевел взгляд на двор. Ограда, замыкавшая
пространство Лицея, черной каймой тянулась вдоль бывшей улицы. Заборчик
так себе: на первый взгляд и не ограда вовсе, а украшение. Покрытые черным
лаком прутья, круги, ветви сплетались в плотные стальные заросли.
Временами Саркису казалось, что это металлические корни. Там, внизу, под
землей, они напились соков такой ядовитой силы, что не выдержали, выперли
наружу и сплелись, застыв в смертных судорогах.
Карабкаться по ним удобно. Два раза подтянулся - и можно спрыгнуть на
ту сторону. Только и десяти метров не пройти! Пока будешь обходить
асфальтовые торосы, бугры и канавы, невесть откуда возникнут сычи,
дежурные из старших групп.
И вот тебя ведут сквозь трапезную, хотя не за ухо, и вроде бы ласково
руки лежат на твоих плечах, но все все понимают, одни опустили глаза к
керамическим плиткам пола, выложенным рыбками, а другие громко смеются,
подняв лица к потолку, где лепятся по углам гипсовые птицы.
Опустившие глаза - твои друзья.
Саркис еще не пробовал соскочить. Что зря дергаться! Конечно, если
тебя раз или два проводили сквозь трапезную, то меньше трясут сычи, да и
свои больше уважают. Но дальше Кольца никто не уходил, а соревноваться, у
кого длиннее джамп - скучно.
Перчатка старая, разношенная, средний палец часто заклинивает. Вот и
сейчас, Саркис чуть пошевелил пальцами, и блоки на дисплее посыпались
рядами, сбивая построение. Усеченная пирамида никак не становилась на
призму, чатка на дисплее перемещалась мелкими рывками, пирамида врезалась
в ограничительные столбики. С нормальной чаткой Саркису дел на шесть
минут, но эти упражнения для тупарей безумн
